Хамон, пармезан и другие западные деликатесы, ввоз в Россию которых запрещен, попадают в нашу страну под видом строительных материалов и клея. Или белорусских товаров — часто с поддельными сертификатами. Об этом на «Деловом завтраке» в «Российской газете» рассказал руководитель Федеральной службы по ветеринарному и фитосанитарному надзору Сергей Данкверт. А еще, чем на самом деле опасно пальмовое масло.

Сергей Алексеевич, в чем проблема? Почему не удается перекрыть поставки в Россию санкционных продуктов?

Сергей Данкверт: Коллеги из Европы пытаются любыми способами продать свои яблоки, к примеру, поставляя их в нашу страну через Белоруссию. Сначала яблоки декларировались как белорусские. Потом начали декларироваться как африканские, со всеми подтверждениями.

Вы же понимаете, у нас сейчас в Таможенном союзе система такая, что если товар растаможивается в Белоруссии, то к нам он идет с сертификатом из Белоруссии. В принципе, мы должны этому сертификату доверять. Но если мы эти сертификаты все-таки перепроверяем, то находим нарушения. Обнаружено около 400 сертификатов, которые были выданы незаконно.

Масса стран, которым мы запретили через Белоруссию провозить продукцию. Я уже сбился со счета, сколько их всего. Товар по документам идет транзитом из этих стран в Европу, а потом ввозится через Белоруссию в Россию. Но ни Мали, ни Гвинея не поставляют ничего в Европу, чтобы потом ввезти в Россию. Мы имеем дело с европейскими странами, которые пытаются попасть на наш рынок.

И что, на самом деле фрукты выдают за стройматериалы? Как вы с этим боретесь?

Сергей Данкверт: Мы обращаемся к нашим европейским коллегам с просьбой разобраться, каким образом, к примеру, герметик, вышедший из Гамбурга, превратился по пути в свиной шпик. Или как он превращается во фрукты или овощи?

Но за все это время был только один случай в Голландии, когда виновные были привлечены к уголовной ответственности. Все остальные наши письма один директорат Европейской комиссии отсылает другому директорату.

Большой объем продукции приходит морским путем, под видом тех товаров, которые Россельхознадзору неподконтрольны. После того как поставщики поняли, что мы продукцию серьезно досматриваем, стали очень популярны поставки санкционных товаров под видом строительных материалов. Или неопасной химии. Потому что, если написать «опасная химия», ее тоже проверят, вот поставщики и пишут «неопасная».

Стандартная ситуация: идет машина, в том числе из Белоруссии, написано «строительный клей». Россельхознадзор к клею отношения не имеет.

И даже вскрыть не можем, у нас полномочий нет. Вот если машина везет овощи или животноводческую продукцию, мы можем вскрыть. А это, нет.

Много подобной продукции приходит в Россию, и понятно, что организацией таких поставок занимаются европейские бизнесмены. У нас тысячи тонн такой продукции обнаружены в Санкт-Петербурге. И не удивительно, что многие коллеги в Северной столице не хотят вводить электронную сертификацию. Иначе все эти нарушения сразу станут видны.

Как электронная сертификация могла бы исправить ситуацию?

Сергей Данкверт: Ветеринарная электронная сертификация позволяет проверить продукцию, которая въехала, проследить весь ее путь. А когда это идет по отрывным бумагам, как сейчас, с одной стороны написали 50 тонн, с другой стороны могут написать 500 тонн. Найдите людей, которые все это смогут сравнить и отследить.

А у нас остались какие-то продукты, которые попали под запрет, и российский рынок до сих пор не смог их заместить?

Сергей Данкверт: Надо спрашивать у потребителей. Я не заметил недостатка. Я обратил внимание, что те сыры, которые продавались в магазинах, их заместили достаточно серьезно. Вот это очень заметно.

Швейцария, в свою очередь, заняла место в премиальном сегменте, и сделала это очень удачно. Они фактически заместили те сыры, которые ввозила Италия и Франция. Поэтому кто-то выиграл в Европе в результате санкционных мер, а кто-то проиграл. Нельзя сказать, что абсолютно все недовольны.

Сергей Алексеевич, на самом ли деле запрещенная к ввозу продукция уничтожается?

Сергей Данкверт: Я вам могу точно сказать, что продукция уничтожается. По каждой партии записываются видеоматериалы. Конечно, продукцию уничтожать не самый хороший способ.

Но вы должны понять, что государство это делает для того, чтобы такие нарушения не повторялись. Это единственный способ прекратить поставки таких товаров в нашу страну. Если не уничтожать, а попытаться распределять ее, тогда придется посадить еще 20 чиновников, которые начнут распределять эту продукцию и породят новые коррупционные схемы.

Насколько я знаю, не только у нас работает эта система. Незаконная продукция, неподтвержденная документами, уничтожается и в других странах.

Последнее время очень неровные отношения у нас сложились с коллегами из Белоруссии. Почему?

Сергей Данкверт: Когда мы проанализировали качество белорусской продукции, то обнаружили 40 процентов, даже где-то 41-43 процента сухого молока в том продукте, на котором было написано «натуральное».

Готовый белорусский продукт приходит с ветеринарным документом. Я по ветеринарному документу смотрю — молоко, масло. Начинаю проверять, не молоко, не совсем масло.

Этим заниматься нужно серьезно. Потому что в ветеринарном сертификате пишется одно, а фактически идет совсем другая продукция. Откуда она взялась? Она взялась с заводов, которые не зарегистрированы. Мы отследили это. Поясню, есть ряд предприятий, которые зарегистрированы на поставки в Таможенный союз. Есть ряд предприятий, которые не зарегистрированы. Наши белорусские коллеги успешно делают реализацию с тех предприятий, которые не зарегистрированы. Извините, мы так не договаривались.

На объем поставок продукции из Белоруссии эта ситуация повлияла?

Сергей Данкверт: Претензии наших белорусских коллег, что мы их притесняем, не состоятельны. Вот цифры ввоза молочной продукции на 1 декабря. В 2015 году было 680 тысяч тонн продукции, в 2016 году 789 тысяч тонн. На 20 декабря из Белоруссии ввезли 834 тысячи тонн продукции. А всего в Россию молочной продукции из всех стран ввезли 955 тысяч тонн. Так ущемлена ли Белоруссия?

Дальше возьмем цифры по говядине. На 20 декабря 2016 года говядины и говяжьего жира в Россию ввезено 450 тысяч тонн. Вы знаете, что всегда самое большое количество ввозила Бразилия. Но Бразилия ввезла только 132 тысячи тонн. А Белоруссия — 160 тысяч тонн. Мы поздравляем наших коллег с тем количеством говядины, которое они производят. Но отмечаем, что много говядины поступило в Белоруссию из Украины. Они ее успешно переправили к нам, срезав клейма. В подтверждение у нас есть документы.

Единственное, где наши белорусские коллеги не показали больших объемов поставок, это свинина. Мы считаем, что это косвенно говорит о том, что на территории Белоруссии есть африканская чума свиней, но этот факт скрывается государством.

Для нашей страны африканская чума свиней тоже — актуальная проблема?

Сергей Данкверт: У нас приняты определенные правила. Но как показывает практика, эти правила на уровне регионов не хотят выполнять. Я знаю крупные комплексы, которые пострадали от африканской чумы.

Практика показывает, что для того чтобы предотвратить заражение, требования к личным подсобным хозяйствам должны быть на уровне промышленного предприятия. Это и капитальный забор, и дезинфекционный барьер. Владелец свиньи должен ботинки снять, обуть другие, и пройти по дезраствору. Количество дезраствора должен зафиксировать ветеринарный врач, чтобы владельцы подсобных хозяйств не экономили на нем.

Вся система работы промышленных и подсобных хозяйств должна быть более цивилизованной. Нужно понять, что нам придется жить с этим заболеванием. Оно никуда не денется само собой.

Может, надо чаще говорить об этом? В прессе, например. Законы поменять?

Сергей Данкверт: Средства массовой информации, телевидение и пресса, практически не обращают внимание на эту угрозу. Потому что африканской чумой свиней не болеют люди.

Но количество средств, которое теряет государство от этой болезни, огромное. В 2014 — 1,1 миллиарда рублей, в 2016 году уже 1,5 миллиарда. Это только прямые потери, а сколько косвенных? Промышленные предприятия теряют сотни миллионов. Когда министерство экономического развития писало закон о личных подсобных хозяйствах и вывело их из-под надзора ветеринаров, мы понимали, чем это может грозить.

Мы писали в министерство, что это не правильно, потому что при возникновении вот такой ситуации, мы не сможем принять меры. Это все было в 2010 году. А в 2007 году занесли африканскую чуму свиней, в 2010 начали понимать всю сложность ситуации. В 2016 году мы имеем вот такую проблему. И нужно принимать меры, которые бы предотвратили дальнейшее распространение заболевания.

Какие новые угрозы продовольственной безопасности вы бы отметили?

Сергей Данкверт: В целом ситуация не самая благоприятная. Те заболевания, которые традиционно были экзотическими, сейчас стали обычными для нашей страны.

Африканская чума свиней была экзотическим заболеванием. Блютанг был экзотическим, теперь он является распространенным заболеванием. Болезнь Шмалленберга тоже к нам завезли. Нодулярный дерматит из Африки через Закавказье пришел к нам. Сегодня мы сталкиваемся с трансформацией этих болезней, изначально чума не передавалась мелким жвачным животным. Теперь появляются такие факты.

В этом смысле Россия является «подбрюшьем» Европы. В 2009 году говорили, что африканская чума будет распространяться в направлении Украины, Молдавии, Румынии, Болгарии и Польши. Все исполнилось. В Польше, Латвии, Литве, Эстонии количество случаев заражения этим заболеванием больше, чем у нас за все время. И следующие страны — Германия, Австрия, Чехия. Это лишь вопрос времени.